10 апреля 1942 года - Екатерина Ивановна Гамаюнова/Васильева

Запорожье и Ново-Покровка - две малых Родины

Моя мама Катя родилась в деревне Ново-Покровка Новотроицкого района в оккупированной фашистами Херсонской (тогда ещё Запорожской) области весной 1942 года.

Подробно драматическая история её рождения изложена в посте о её матери Марии Зиновьевне Николаевской, которая в 1939 году приехала туда по распределению как акушерка сельского родильного дома, закончив в Запорожье фельдшерское училище. И где уже во время II Мировой войны вышла замуж за покровского селянина Ивана Абрамовича Гамаюнова, погибшего в январе 1945 года на территории Латвии.

10 апреля 1942 года - это 23 нисана по еврейскому календарю.

Авраам Васильевич Гамаюнов с внучкой Катей - примерно 1950-52 год

Оставшаяся вдовой моя натерпевшаяся от немцев горя еврейская бабушка Мура в 1946 году записала дочь в районном Ново-Троицком ЗАГСе как рождённую от русской матери и отца-украинца.

Моя мама выросла в Запорожье в женском окружении - со своей мамой Мурой, еврейской бабушкой Соней Сахновной Немзер и её младшей дочерью, маленькой сестрой Муры Тамарой Николаевской, которая ей приходилась тётей, будучи на два года моложе.

Но свою гамаюновскую родню мама знала очень хорошо. Дед Авраам Васильевич Гамаюнов заменил ей отца, и я сама его самого, всех его детей с внуками и племянниками и его сельскую хату тоже отлично помню.

Слева - Тома Николаевская, справа - Катя Гамаюнова

Моя мама росла в атмосфере большой запорожской коммуналки в "доме водников" на последнем 5 этаже дома № 189 по проспекту тогда Ленина, сейчас - Соборному. Училась вместе с Тамарой в средней школе №30 - в трёх шагах от дома.

Сейчас адрес ЗОШ №30 - Парковый бульвар 4 и выглядит эта школа так:

Запорожская ЗОШ №30 отметила уже 90-летний юбилей, а во времена моей собственной в ней учёбы в 1975-1978 годах торжественно отмечался её 50-летний юбилей.

Училась моя мама (в отличие от отца) весьма посредственно и работать сразу после школы пошла на металлургический комбинат Днепроспецсталь, где и отслужила всю жизнь в сталеплавильном цеху №2, работая в разные годы попеременно - то контролёром ОТК, то техником контрольно-измерительных приборов и автоматики (КИПиА)...

Почти полвека мама проработала если не в аду, то, как минимум, - в пекле.

В 1963 году мама вышла замуж за Виталия Сергеевича Васильева и переехала жить в квартиру его родителей инженеров-огнеупорщиков Сергея Васильева и Ксении Андреевой в дом №6 по Больничному проезду (сейчас - улица Єфрейтора Мєдвєдева).

В 1964 году мои родители стали членами жилищно-строительного кооператива и переехали в двухкомнатную квартиру-хрущовку на 3 этаже по улице Патриотической 82-А.

Обида на всю жизнь

Так я назвала следующий подзаголовок - но продолжу писать о своей пожизненной обиде на маму в других постах.

Этот пост мною был начат ещё в относительно мирном Запорожье.

Сегодня я пишу эти слова 09.04.2022 года - накануне завтрашнего 80-летнего юбилея со дня рождения мамы в воюющей уже второй месяц истекающей кровью и наполняющейся горем Украине,

Горем не меньшим, чем то всенародное горе 80-летней давности на нашей многострадальной Земле, когда моя мама родилась 10 апреля 1942 года в оккупированной нацистами Новой, принесенной русскими переселенцами Екатерининских времён в татарские степи Покровке Нового принесенного колонизаторами в головах крестьян-переселенцев Троицкого уезда...

Андреева Ксения Сергеевна

Моя бабушка Ксения Сергеевна Андреева родилась в Москве 06.02.1914 года - это ещё до Первой мировой войны, которая летом того года началась. Я очень мало знаю о том, как и почему её родители там оказались. Знаю точно, что всё детство она провела в Курске, где у её матери Феодосии Каменевой был свой дом и где они жили крайне бедно.

Самый большой ужас в детстве бабушка испытывала от необходимости спать в одной кровати со взрослыми и ещё - строго экономить воду.

Самые дорогие воспоминания бабушкиного детства - это пение со старшим братом Георгием (Жорой) в церковном хоре.

Сергей Андреев и Феодосия Каменева с дочерью Ксенией 1914 год

Отец бабушкин Сергей Андреевич Андреев был подброшен в младенчестве в приют, где и получил свои имя, отчество и фамилию. Ему очень нравилось думать о себе как о незаконнорожденном сыне какого-то местного помещика.

Бабушка Ксана мне рассказывала, что хотя их семья жила бедно, но она выросла с мечтой о книгах. Будучи маленькой девочкой, она играла в библиотекаря - срывала листочки с разных деревьев - это были книги, которые она "выдавала своим читателям".

Однажды она услышала, как очень красивая девочка играла на пианино. Девочку звали Людмилой. Тогда Ксана начала мечтать о дочери, которую она обязательно назовёт Людмилой и непременно выучит играть на пианино.

Дочь Людмилу бабушка родила в 1939 году, моего отца Виталия - за три дня до начала войны с фашистской Германией - в Сухоложье Свердловской области, куда они с дедушкой Сергеем Николаевичем Васильевым по окончании МХТИ (Московского химико-технологического института) были распределены на Сухоложский огнеупорный завод.

О своей учёбе в Москве и работе бабушка почти ничего никогда не рассказывала. Осталось впечатление, что главным в её жизни были семья, любовь к литературе и классической музыке, духовно-философские искания, а не профессиональная карьера.

В послевоенные годы семью молодых специалистов-огнеупорщиков перебрасывали с одного металлургического комбината на другой, пока они в начале 50-х годов окончательно осели в #Запорожье. И из города в город в большой машине, перевозившей троих детей, их няню и домашний скарб, по дорогам и бездорожью путешествовал с ними замечательный звонкий и качественный инструмент, на котором потом училась играть и я сама, - пианино "Украина-Одесса".

Это пианино в маленькой комнате на Медведева 6 в мои студенческие годы

Когда бабушкина дочь, сестра моего отца Людмила (1939 г.р.) закончила в Запорожье среднюю школу №66 в 1955 году, то запорожское, прекратившее в 1941 году существование, музыкальное училище ещё не было возрождено (только в 1958 году оно возобновило работу). Поэтому учиться на пианистку она уехала в Курское музыкальное училище.

Там в Курске она жила в доме её бабушки Феодосии - совсем одна, будучи самой себе хозяйкой.

1957 год. Курск, бывшая Благовещенская церковь, перестроенная под музыкальное училище.

Из воспоминаний тёти Милы: Жила я в бывшем бабушкином доме, в саду в осеннюю пору по утрам и вечерам стоял густой туман, было тихо, с тёмных деревьев падали дождевые капли, пахло прелыми листьями и туманом. Было ощущение земли, покоя.

Наверное, русскому человеку не может быть плохо, если близко земля, я там это глубоко почувствовала. Напрасно волновались родители о моей жизни. Женщина, даже очень молодая, не может быть беспомощной вдали от дома, не должна.

Были русские базары с грибами, топлёным молоком в кувшинах, таким густым, как сливки, антоновкой, впервые попробованной именно на таком базаре. Весной и летом в саду распускались розы. Были они высокими, бледно-розовыми и пахли счастьем.

Человек был один и ему не было одиноко, впереди была жизнь.

Миша Рябов и Лена Васильева с бабушкой Ксаной - где-то 1976-1977 год, на балконе 3 этажа в квартире № 31 по бульвару Гвардейскому в Запорожье. Фотографировал Мишин отчим, второй муж Людмилы Сергеевны Васильевой, её и Геннадия Рябова одноклассник Евгений Короленко.

Эта фотография сделана там же - в тот же день.

Бабушке здесь примерно 63 года, тёте Миле 38 лет, моему отцу - 36. Возможно, что чей-то из них День Рождения в начале июня мы все тогда у бабушки в гостях и праздновали в очередной приезд тёти Милы с Мишей из Архангельска, где тогда служил майор, будущий подполковник Советской Армии Короленко.

Я как вся советская ребятня 70-х воспитывалась в атеистическом духе. Бабушка Ксана же была этакой воинствующей православной коммунисткой, пытавшейся всю жизнь примирить в своём сознании это противоречие и жившей в уверенности, что В. И. Ленин рано или поздно будет причислен РПЦ к "лику святых".

Из XX века в век XXI

Самой большой трагедией всей бабушкиной жизни был алкоголизм её сына и моего отца Виталия, отравлявший вечными скандалами моё детство, приведший к разводу с моей мамой Катей в 1978 году, а затем - уже в поздние годы ставший испытанием в собственной бабушкиной затянувшейся, как она сама считала, старости.

Бабушка была абсолютно уверена, что до 2000 года ей никак не дожить. Она нам с Мишей всё говорила: "Как будете 2000-й год встречать, меня вспомните?" А мы ей отвечали: "Вместе будем встречать!"

В 90-х годах она сама себе на могилку заказала загодя табличку с годами рождения: 1914 - 199*** Эта бессмысленная табличка так и простояла невостребованной у неё в комнате на Патриотической где-то под кроватью.

Так получилось, что бабушка до 2000-х годов продолжала жить с просроченным паспортом СССР и новый паспорт гражданки Украины так и не получила, поверив обещаниям украинских властей, что для людей старше 80 лет он останется действительным. А без паспорта она даже завещание после папиной смерти написать не могла, не говоря обо всех остальных гражданских правах, начиная с права голоса на выборах...

До самой глубокой старости, уже почти потеряв нормальное зрение, бабушка оставалась постоянным читателем областной библиотеки.

Однажды её спросили там:

- Бабушка, а для кого вы эти книги взяли сейчас?

- Для правнука! - (это Ваня тогда уже учился в школе "Алеф" и озадачивал прабабушку всякими литературными поисками).

- Пусть правнук с вами тоже приходит, книжки себе для изучения носить.

В начале 2000-х бабушка решила уехать в Питер к дочери - умирать в России, вернув себе гражданство РФ.

Тётя Мила тогда жила уже в посёлке Лесное (40 минут на автобусе от станции метро Московская), в однокомнатной квартире на 3 этаже, где у неё на кухне стоял топчан. И уж не знаю, где там она бабушку тогда поселила - в комнате или на кухне.

Решение о принятии в гражданство РФ Ксения Сергеевна получила, а сам паспорт - нет. Потому что в мае 2004 года она потребовала везти себя обратно в Украину к умирающему сыну, просто сухую голодовку тёте Миле объявив...

3.02.2009 года я писала самой себе в дневник:

9-го мая 2004 года тётя Мила привозит из Питера в Запорожье бабушку Ксану, которая ей там устроила сухую голодовку, требуя ехать к сыну.

И вот ночью, сидя рядом с ним, держа его руку, она по памяти читает знакомые с детства псалмы. Он реагирует, она спрашивает: "Виталик, пригласим священника?" И он, уже три дня молчавший, неимоверным усилием и напряжением выдавливает: "НЕТ!"

Затем он вообще впадает в беспамятство, а когда почти уходит, тётя Мила вызывает реанимационную бригаду.

Мои дорогие одноземельцы! Что вы делаете друг с другом? Человек пришёл к Б-гу, попросил смерти, получил ожидаемое, а его родная сестра, считающая себя обязанной бороться за его жизнь, продлевает ему агонию ещё на три дня! Я тогда пришла, увидела его удивлённый и испуганный взгляд, вернувшийся оттуда и вопрошающий: "Что меня опять сюда вернуло? Кому понадобилось волю Б-га изменить!"

Волю своему материнскому горю бабушка дала единственный раз, когда мы сели с ней и тётей Милой в катафалк - это был крик подлинного душевного страдания очень старой пережившей собственного сына женщины...

• Причём тётя Мила там и тогда плакала не об ушедшем брате, а о собственном неизлечимо больном сыне-инвалиде (Царство Небесное им обоим!).

• И я сама плакала тогда по пути на кладбище вовсе не об ушедшем отце, а тоже - о чуть было не ушедшем из жизни в 9 лет (за 8 лет до этого) у меня на руках собственном сыне (дай Б-г Андрюшеньке и Ванечке здоровья и долголетия!)

В феврале 2005 года бабушку начало колбасить эпилепсией. Приступ за приступом. Ещё перед моим тогда отъездом в Рождество в Питер к больному внуку, когда она меня всё спрашивала: "Зачем я до сих пор живу?", я отвечала: "Какой-то свой жизненный урок не до конца получила".

И становится между мной и тётей Милой вопрос, кому же ехать бабушку досматривать и хоронить в Запорожье? По её логике выходило, что я. А моя логика мне говорила: "В моём уходе сейчас сильно нуждается маленький беспомощный младенец, которого надо кормить каждые полтора часа. А мать это -- твоя".

Умерла бабушка Ксана 28 февраля 2005 года и похоронена рядом с двойной могилой своего мужа и сына силами дочери - на старом кладбище Павло-Кичкаса.

Дорогая и любимая Душа! До встречи! Которая непременно в уместные сроки по Б-жьей воле состоится!

С антисемитизмом по жизни

Антисемитизм сопровождает всю мою жизнь как некий фон, на котором реализуется моя Судьба...

Имея всего один еврейский Родовой Корень, приходящийся на три русских, я с самого рождения столкнулась с юдофобией в собственной семье. Выслушивая от своего отца атеиста-антисемита Виталия Сергеевича Васильева скабрезные вроде бы как вполне безобидные шуточки о евреях, я всё своё детство и юность недоумевала - если ты так сильно не любил и презирал евреев по каким-то причинам, то какого лешего ты взял себе в жёны дочь еврейской семьи?

А если уже взял "жидовку" в жёны, то какого лешего ты собственной дочери насаждаешь в голову свой антисемитский мусор?

В 2000 году, когда наши сыновья-подростки пошли учиться в запорожские еврейские школы, я получила возможность более детально изучить своё еврейское религиозно-мировоззренческое наследие.

Иудаизм открывался в изучаемых мною детально:

• курсах Открытого Университета Израиля;

• трудах лидера Любавичских хасидов Ребе Менахема Мендла Шнеерсона (благословенно имя его!);

• в книгах по истории еврейского народа из разных библиотек и специально мною покупаемых;

• в маленьких приносимых мною из синагоги книжечках с цитатами из трудов хасидских мудрецов.

В 2007 году я начала вести ежедневные дневниковые записи.

А в 2008 году, раскрыв своё еврейское происхождение в ходе игрового обмена sms-ками своим, как оказалось, непримиримым недругам в лице Дамы приятной наружности (во-о-от такой окружности!) запорожской ресторанной певички Анны Олеговны Павловой и её лихого подпевалы неизвестного мне имени, названного мною Немоськиным, и столкнувшись с их (тоже игровыми) угрозами в свой адрес "отправить меня в гроб с подрихтованным шнобелем", я решила оформить свои дневники в одну большую книгу со сквозным сюжетом, которой дала название Наша Главная Песня (переходя по ссылке на сайт Самиздат, можно прочитать её целиком или фрагментами онлайн). Скачать одним файлом - ниже через загрузчик.

Наша Главная Песня.doc

Скачать DOC • 2.76MB

Финальная сцена книги - Запорожский Пуримшпиль

ИТАК! Дамы и господа, леди и джентльмены, мадам, месье и прочая заинтересованная братия! Сегодня, 10 марта 2009 года, мы ведём наш репортаж из Запорожской синагоги.

Меня зовут Елена. Именно сегодня и именно здесь я нахожусь под псевдонимом НиколаEVскAя EВA. На мне сегодня сногсшибательный карнавальный прикид. Я надела под него объёмные латексные утолщители, чтобы усилить сходство с жирной, сальной, дородной Свиноматушкой.

• Пятачок мой внушительно шнобелен,

• уши топорщатся щетиной,

• в районе анального отверстия крючкотворный хвостик,

• во лбу — коричневая бородавка,

• на копытах — копыта!

• От меня на пять ярдов шнячит свинячим жидовнячьим потняком, но здешняя публика к такому привыкши.

Сегодня сюда пришёл друг мой — голубая широкополая шляпа, канареечные брюки, зелёная рубашка, оранжевый галстук и малиновый цирковой пиджак — герой нашего времени Незнам Незнамович Незнайка, конспиративная кличка Абдулла.

Кроме него приглашены ещё десятка два наших одноклассников и однокурсников, но я их пока не узнаю. В толпе, да ещё в смешных масках не сразу узнаешь старых друзей. По залу, раздавая направо и налево "Хаг Самэах", проходит двухметровая бородатая Баба Яга в широкой длинной юбке до земли, в чёрной вязаной кофте с заплатами на рукавах и в платочке банданой.

Вот прекрасная восточная красавица Царица Эстер. Вот Золотыми Рыбками снуют по залу воспитанники детского сада «ЯХАД», по ступенькам прыгают Серыми Зайчиками и Рыжими Белочками ученики школы "ХАБАД-Любавич", голодными лесными Хищниками рыскают ребята школы "АЛЕФ".

А это кто прилетел на ковре самолёте? Питерские гости?! Какой сюрприз! Прошу любить и жаловать!

• Вот эта русская красавица в наряде Солнечной Принцессы... ой! посмотрите, чудеса! Костюм её вдруг стал зелёным — девица Весна-Красна! А тут уже вдруг побелел, засеребрился, заискрился — ни дать, ни взять Снегурочка в кокошнике российском! Это моя любимая невестка Оля Курашова.

• А за руку она ведёт... да нет, скорее тащит упирающегося Царевича Ивана, который, как нам помнится, в недавнем прошлом был Иванушкой-Дурачком.

• Весёлый неуклюжий Медвежонок Винни Пух рядом с ними — мой славненький внучок Егорка с большим своим тамтамом настоящим, в который будет он на Пурим колотить.

• А рядом с ним порхает в лёгком танце прекрасная Серебряная Фея: в её рассыпавшихся по плечам пшеничных локонах струится и мерцает волшебство, а дирижёрской своей палочкой волшебной она руководит невидимым оркестром, играющим симфонию Божественного пробуждения. Эта таинственная Фея — моя роднушечка внучушечка Валерия Ивановна.

• А этот высокий статный чернобородый юноша в парчовом халате, в чалме и с кинжалом за поясом — строгий, сдержанный, невозмутимый и справедливый властитель Персии царь Ахашверош. Это вам не кто-нибудь кто, а наш с папой Серёжей сынок Андрей,

• рядом с которым и сам папа Серёжа — сверкающие латы, шлем, кольчуга — Доспехи Духа, в левой руке щит Истины, в правой — Меч знания — Воин Света (не путать со Светланами Николаевными).

Незримо заполняют зал Души наши воскрешаемых предков — Матерей, удушенных в газовых камерах Освенцимов, Отцов, шедших на погибель под пулемёты с песней на устах "Верую полною мерою, ВЕРУЮ ПОЛНОЮ ВЕРОЮ В СКОРЫЙ ПРИХОД МАШИАХА! Верую, хотя Он и медлит..."

Пришли сюда, под своды этого скромного зала с изображением на стенах щита Давида, Души наших пращуров, сожжённых огнём неугасимого жидоненавистничества, на костры которого они всходили, совершаю алию ко Всевышнему, с неугасимыми словами "ШМА, ИСРАЭЛЬ! Господь — Бог наш, Господь ЕДИН ЕСТЬ!"

Сюда — в Запорожскую синагогу — с колотушками, трещотками, барабанами, дудками и другими шумелочными предметами пришёл сегодня СВЯТОЙ ГОРДЫЙ НЕИСТРЕБИМЫЙ МУДРЫЙ ЧЕСТНЫЙ СПРАВЕДЛИВЫЙ ИЗБРАННИК Божий — мой любимый народ. Чтобы весело, шумно, песенно, прикольно и благодарственно воздать честь Героине торжества и прочим ублюдочно-юдофобствующим представителям человечества, продолжающим от погрома к погрому, от провокации к провокации, от теракта к теракту ежегодно, ежемесячно и ежедневно подбрасывать НАМ для "употребления" их жидвячное ЛАЙНО.

А вот и она — наша Героинь`я — в сопровождении почётного эскорта из трёх Эдичек-поросяток. Её лебединая пачка осталась в шкафу приберегаться до тех времён, когда эта девушка обретет балетную форму, достойную Имени Анна Павлова.

Сегодня на ней надеты мокрые, жалкие, загаженные помётом, засосанные серые перья Гадкого Утёнка. Её сопровождает личный телохранитель в безупречно сидящем костюме штандантер`фюрера SS, по которому весело приколоты разноцветные маленькие и большие свастики: на рукавах, на спине, на пузе, на лампасах зашароварены, на задних булках две золочённые свастики.

Его обступают со всех сторон малыши, оттесняя от Утицы его Гадко-Гадячной. Дети начинают отрывать от его костюма необычные цветные крестики, пытаясь разобраться, какой персонаж ими изображён, и читают на них свои имена.

- Ой, это от меня, — радостно восклицает маленькая румяная улыбчивая курносая девчушка в костюме Божьей Коровки, которую одёргивает смущенная мама в костюме болотной кикиморы:

- Сонечка, отойди от дяди, не надо портить ему костюм!

Но детишки своими приставаниями умудряются загнать Дядю Немоськина под шкаф.

А в это время к чтению Мегилат Эстер вызывают на возвышение одного за другим наших уважаемых евреев.

Что же наша Героиня?

Аннушка! Как тебе здесь? Слушай внимательно, девочка моя. Это читается здесь сегодня история ТВОЕГО ПРЕСТУПЛЕНИЯ.

• Ты стоишь на женской половине зала, заливаясь краской до макушки и обливаясь потом до пяток.

• Ты стоишь, ни жива, ни мертва, не понимая ни одного слова святого языка Торы.

• Но каждый раз, когда чтец произносит ТВОЁ ИМЯ, зал взрывается неистовым шумом.

• Ты прислушиваешься, вслушиваешься музыкальным своим слухом в звуки святого языка. Какое же имя там всё время мелькает?

• "АННА" — произносит среди повествования чтец, и вся толпа ряженых евреев откликается на это слово громким весёлым шумом, свистом и улюлюканьем.

• С Гадкими Утятами частенько приключаются приступы недержания помёта, но та скопившаяся под тобой смердящая зелёно-мерзостная лужа впечатляет!

"АННА!" — вновь слышится из-за перегородки голос очередного чтеца. Тебе хочется кричать, щипая и яростно выдёргивая из костюма утиные перья и пух.

- ЭТО НЕ Я! Дети, не топайте ногами, не шумите, послушайте! Это НЕ МОЁ имя здесь сейчас скандально прославляют! Это не я! Я не совершала ЭТО преступление! Я этого не делала! Это не обо мне!

Но твоя лужёная глотка тебя подводит. Ни лая, ни мявка, ни писка, ни хрюка, ни кряка, ни звука, ни ку-ка-РЕ-ку-ка! Связки слиплись и могут издавать лишь слабое я-я-яд-ядовитое шипение. Да в таком неистовом шуме твоё одинокое "кРЯ" никто бы и не услышал!

А чтение истории твоего преступления продолжает, поднявшись к Торе, Йонатан — наш царевич «инфузорно-амёбный». Он читает свиток выразительно, чётко произнося ТВОЁ незабвенное Имя и оставляя после него минутную паузу, чтобы народ вдоволь нашумелся.

С приближением развязки твоё имя звучит всё чаще, и шум в синагогах по всему миру возобновляется, не успев затихнуть.

Тебе хочется бежать! Бежать скорее світ за очі с этого места, расправить свои немощные утёночные крылышки и вылететь стремглав за пределы этого здания, за пределы этого города, за пределы этой страны, которая отныне тычет пальцем в твою сторону:

- Наше гидке зіронько, наша КрЯк-ква Ляя-гушинаЯ ще не навчилась крЯкать крЯ бемоль, ще не навчилась квакать Ква диез, а вже обрядилася в лебедячій одяг!

Дети и взрослые шумят и радостно приветствуют финал повествования. Ты нервно комкаешь в руках Синий Платочек, пропитавшийся уже слезами, соплями и макияж-ж-жными останками.

А зал опять взрывается шумом!

Не дрожи, не клацай зубами: тебя не убивают, не бьют, не вешают, не сжигают на костре, не проклинают, не удушают! Не высмеивают твою убогость или физическое уродство вкупе с балеринской фамилией!

Они кричат и шумят, чествуя ТЕБЯ!

Чествуя не твою эстрадно-кабацкую звездонутость, а воздавая ЧЕСТЬ

• ТВОЕЙ ненасытной жестокости,

• ТВОЕЙ злобной ненависти,

• ТВОЕЙ звериной беспощадности,

• ТВОЕМУ высокомерию сатанинскому!

• Твоему мелочному пафосу,

• твоей гордыне дьявольской,

• твоему властолюбию узкосемейному!

Все эти вопли, треск трещоток, бой барабанов и визг дудок — в ЧЕСТЬ твоего жидофобства, благодаря, а не вопреки которому МЫ — Богочеловечество — смогло не только выжить, но и коллективно выйти на принципиально новый уровень познания своего Богоподобия.

Итак, чтение подошло к концу.

Публика снимает карнавальные костюмы, маски. Синагога пустеет. По сценарию сейчас звучит музыка Сен-Санса. ГадкаЯ Утица, театрально сложив обмЯкшие еЯ слабооперённые крылышки, окунается в свою лужу клювом и судорожно захлёбывается своим помётом, перемешанным со слезами и соплями.

Но твой телохранитель — твой селезень петушиный — спешит тебе на помощь. Он было застря-аа-ял под шкафом, куда его загнали бойкие малыши. Но сейчас он героически выбирается оттуда ползком на четвереньках.

• Он идёт к твоему озеру помёта, оставляя за собой цветную дорожку листопадно отпадающих от него свастик.

• Он протягивает тебе руку, помогает выбраться из лужи.

• Он снимает свой SS-овский китель, которым тщательно подтирает кучу твоего дерьма.

• Он большим чистым Синим Платочком вытирает с твоего лица расплывшиеся чёрные подтёки. И под руку выводит тебя на крыльцо.

Твои коленки дрожат и подкашиваются, но твой любимый не даёт тебе рухнуть. Ты выходишь отсюда ещё более жалким, ещё более грязным, ещё более уродливым и ГАДКИМ Утёнком, каким ты вошла 2 часа назад. Но зато теперь тебе на!-ко!-нец!-то! открылась неведомая ранее истина, что ты растёшь.

Ты имеешь все шансы не только похудеть и затмить своей балетной славой великую Павлову. Ты имеешь реальный шанс стать настоящей, а не клоунадно-борцовской Царевной Лебедью.

Что для этого делать? Анечка, девочка моя гордячно ревнивая, лидерша наша звёздно-ячечная, дитятка наша вознессяємоя! И что же тебе делать теперь?

• То, что ты по святой своей простоте считала до сих пор любовью, оказалось звенящей медью!

• То, что ты в слепоте своего неведения называла семьёй, на поверку оказался брак.

• То, что тебе в глубине невежества твоего виделось жизнью, оказалось беспробудным сном.

• То твоё прославленное на весь город ЛИДЕРСТВО обернулось гонором сифилитическим.

• То, что до сих пор составляло для тебя понятие счастье, оказалось мыльным пузырём.

• То, что тебе очень хотелось называть творчеством, оказалось кабацким ремесленничеством...

Что же делать-то теперь? Какая же МЫСЛЬ забрезжила тусклым огоньком в СМЫСЛЕ твоей жизни? Что в ней нужно менять в первую очередь?

Как же обернуться-то поскорее из мерзкой ЖАБЫ в Василису?

Я тебе не подсказчик. То, что я нарисовала в моей Сказке как ЗАДАНИЕ, полученное от Бабы Яги по спасению женщин от бесплодия, — это действительно поставленная мною самой себе жизненная задача. И если вся эта история нашей "борьбы сумо" излечит твои душевные изъяны ("я" под ударением здесь случайно?), мешавшие тебе до сих пор стать Матерь`you, я буду считать этот свой урок выполненным и возьмусь за следующий.

10.03.2009

Анна Олеговна Павлова из Запорожья - ресторанная певица

Продолжением книги "Наша Главная Песня" стала книга "Сделаем Субботу?!!"

Сделаем Субботу.doc

Скачать DOC • 9.69MB