Чудо Рождения Света

Ребе Менахем Мендл Шнеерсон "Из размышлений"

В этом мире сокрыты искры Света. Некоторые из них можно обнаружить и освободить, «познавая Бога во всех Его путях» — находя Его во всем, что бы мы ни делали, эти искры бросятся к вам, и их свет высвободится.

Но есть искры столь мощные, что их потребовалось сокрыть в глубочайших недрах материального мира, замкнув в плотной тьме. Такие искры не могут быть высвобождены обыкновенным поиском: ваш интеллект, ваши поступки не в состоянии копать настолько глубоко, не в состоянии даже приблизиться к ним. Вы были бы ослеплены их сиянием и глубиной окружающей тьмы.

Единственный способ освободить эти искры состоит в том, что превосходит ваш интеллект и ваши чувства, во внутренних силах, приходящих в момент испытания веры.

Вот почему наша вера так часто подвергается испытаниям в этом поколении: мы освобождаем последние искры света.

Не в этом ли смысл жизни в нашем мире — сделать выбор между

• соединением с материальным миром, полагая, что жизнь порождается его многочисленными силами,

• и истинной жизнью в вере, что все наши нужды и заботы сконцентрированы в Единственном Боге Жизни?

Васильева Людмила Сергеевна

Старшая сестра моего отца Виталия Васильева Людмила Сергеевна родилась 8 июня 1939 года, по-моему, там же, где и он сам - в Сухом Логу Свердловской области РСФСР. (Но полной уверенности в этом у меня нет). Имменно туда по распределению после окончания МХТИ были направлены на работу инженерами-технологами их родители Сергей Васильев и Ксения Андреева.

В квартире моей бабушки Ксении Сергеевны Андреевой висели два портрета руки их с мужем Сергеем давней какой-то ещё с послевоенных московских времён подруги, которую все называли тётей Лизочкой, и которая жила последние свои годы в Москве, куда бабушка Ксана даже ездила за ней присматривать по просьбе её родных на время их отъезда в отпуск в конце 70-х - начале 80-х годов.

Эти фотографии сделаны Иваном Злотниковым в квартире тёти Милы в посёлке Лесное под Питером, где она жила последние десятилетия своей жизни.

• Портрет Виталия сохраняется сейчас у его внука Андрея Злотникова,

• портрет Людмилы - у Марии Рябовой, её внучки.

Где-то в 2012 году тётя Мила мне передала листочки со своими мемуарными записями Птичкины трели/Картинки жизни жены художника, написанные ею примерно в возрасте 40-50 лет, которые я опубликовала от её имени на сайте стихи.ру и которые здесь процитирую.

Когда я себя вспоминаю в детстве, на память приходит весеннее утро, раскрытое окно, тяжелейшие ветки цветущего жасмина и ощущение, что ничего подобного по красоте, радости жизни больше не повторится. Было мне семь лет [1946 год], была я большелобой, очень беленькой и, как и все в ту пору, очень худенькой.

Ещё одно воспоминание – мы в подмосковном лесу, восхитительное ощущение тёмного влажного леса и колдовские ландыши, вид и запах которых вызывает мучительное чувство чего-то непостижимо прекрасного, до чего невозможно приблизиться.

И тут же, на тёплой поляне, родные колокольчики и ромашки, и те, и другие очень крупные и такие прекрасные под синим небом.

Потом в жизни было много хороших минут, но ощущение счастья, всё равно, давала только природа – тёплые милые розы в летнем саду; туман, тишина и капли на блестящих ветках в осеннюю пору.

И величайший подарок судьбы – одно утро на море, когда всходило Солнце: затопило всё непостижимыми красками и произошло полное слияние воды, неба и воздуха – вот уж действительно прекрасное мгновение, торжество жизни над серыми бесцветными днями, которыми так часто бывает заполнена жизнь.

Эти-то часы и есть моя самая главная жизнь, всё остальное стоит далеко и не имеет для меня большого смысла, кроме сына и музыки, но сын болен, а музыку я должна подавать детям от шести до четырнадцати четыре раза в неделю.

Я такая же большелобая, но не такая тоненькая и светлая, и улыбаюсь я слишком часто только по необходимости.

А настоящая необходимость у меня одна – я хочу вызывать к жизни новых людей и события, которые с ними происходят.

Эта фотография сделана в Стрелковом летом 2007 года - справа от тёти Милы - Елена Васильева, а у неё на руках - маленькая Лерочка - Лиора Ивановна Злотникова в свой самый первый тогда приезд с родителями на Азовское море.

---

Что я вспоминаю из дошкольных лет? - продолжает писать тётя Мила...

Подмосковье, маленький завод, где мои отец и мать работают инженерами, два пятиэтажных дома и напротив окон глубокий пруд, откуда для Москвы вырезают лёд и куда я провалилась зимой, думая, что лёд крепкий, а мой кругленький лобастый младший брат бегал рядом и совал мне руку со словами «давай я тебе помогу».

Руку я его не взяла, так как понимала, что вытащить он меня не сможет. Валенок мой плавал рядом, а держала меня на плаву шуба до тех пор, пока нас не заметила женщина с верхнего этажа, которая-то меня и вытащила. Отец потом мерил глубину пруда – 25 метров, ну, а я даже не болела.

Летом за прудом расцветал роскошный луг, и переполнявшая меня радость бытия вызывала большое желание целовать каждый цветок, что я и делала.

Помню зимнюю Москву, пустую, тревожную и военного в трамвае, который подарил мне яблоко. Оно было неправдоподобно красное, с толстой кожицей и чудным запахом. Из-за этого съесть его было невозможно, я держала его под шубкой всю дорогу, время от времени вынимала, чтобы полюбоваться и подышать его запахом.

Помню зимнюю дорогу на лошадях, пахнущую конским навозом, сеном и снегом, и какому русскому не мил этот запах!

Жить становилось всё труднее и родители наши, всегда лёгкие на подъём, несмотря на болезнь отца, двинули на юг, в Днепродзержинск, к большой реке Днепр и к большим заводам.

Продолжение в теме #Запорожье