- Olena Vasylieva
- 5 нояб. 2021 г.
- 3 мин. чтения
Обновлено: 23 нояб. 2021 г.
Старшая сестра моего отца Виталия Васильева Людмила Сергеевна родилась 8 июня 1939 года, по-моему, там же, где и он сам - в Сухом Логу Свердловской области РСФСР. (Но полной уверенности в этом у меня нет). Имменно туда по распределению после окончания МХТИ были направлены на работу инженерами-технологами их родители Сергей Васильев и Ксения Андреева.
В квартире моей бабушки Ксении Сергеевны Андреевой висели два портрета руки их с мужем Сергеем давней какой-то ещё с послевоенных московских времён подруги, которую все называли тётей Лизочкой, и которая жила последние свои годы в Москве, куда бабушка Ксана даже ездила за ней присматривать по просьбе её родных на время их отъезда в отпуск в конце 70-х - начале 80-х годов.
Эти фотографии сделаны Иваном Злотниковым в квартире тёти Милы в посёлке Лесное под Питером, где она жила последние десятилетия своей жизни.
Портрет Виталия сохраняется сейчас у его внука Андрея Злотникова,
портрет Людмилы - у Марии Рябовой, её внучки.
Где-то в 2012 году тётя Мила мне передала листочки со своими мемуарными записями Птичкины трели/Картинки жизни жены художника, написанные ею примерно в возрасте 40-50 лет, которые я опубликовала от её имени на сайте стихи.ру и которые здесь процитирую.
Когда я себя вспоминаю в детстве, на память приходит весеннее утро, раскрытое окно, тяжелейшие ветки цветущего жасмина и ощущение, что ничего подобного по красоте, радости жизни больше не повторится. Было мне семь лет [1946 год], была я большелобой, очень беленькой и, как и все в ту пору, очень худенькой.
Ещё одно воспоминание – мы в подмосковном лесу, восхитительное ощущение тёмного влажного леса и колдовские ландыши, вид и запах которых вызывает мучительное чувство чего-то непостижимо прекрасного, до чего невозможно приблизиться.
И тут же, на тёплой поляне, родные колокольчики и ромашки, и те, и другие очень крупные и такие прекрасные под синим небом.
Потом в жизни было много хороших минут, но ощущение счастья, всё равно, давала только природа – тёплые милые розы в летнем саду; туман, тишина и капли на блестящих ветках в осеннюю пору.
И величайший подарок судьбы – одно утро на море, когда всходило Солнце: затопило всё непостижимыми красками и произошло полное слияние воды, неба и воздуха – вот уж действительно прекрасное мгновение, торжество жизни над серыми бесцветными днями, которыми так часто бывает заполнена жизнь.
Эти-то часы и есть моя самая главная жизнь, всё остальное стоит далеко и не имеет для меня большого смысла, кроме сына и музыки, но сын болен, а музыку я должна подавать детям от шести до четырнадцати четыре раза в неделю.
Я такая же большелобая, но не такая тоненькая и светлая, и улыбаюсь я слишком часто только по необходимости.
А настоящая необходимость у меня одна – я хочу вызывать к жизни новых людей и события, которые с ними происходят.
Эта фотография сделана в Стрелковом летом 2007 года - справа от тёти Милы - Елена Васильева, а у неё на руках - маленькая Лерочка - Лиора Ивановна Злотникова в свой самый первый тогда приезд с родителями на Азовское море.
Что я вспоминаю из дошкольных лет? - продолжает писать тётя Мила...
Подмосковье, маленький завод, где мои отец и мать работают инженерами, два пятиэтажных дома и напротив окон глубокий пруд, откуда для Москвы вырезают лёд и куда я провалилась зимой, думая, что лёд крепкий, а мой кругленький лобастый младший брат бегал рядом и совал мне руку со словами «давай я тебе помогу».
Руку я его не взяла, так как понимала, что вытащить он меня не сможет. Валенок мой плавал рядом, а держала меня на плаву шуба до тех пор, пока нас не заметила женщина с верхнего этажа, которая-то меня и вытащила. Отец потом мерил глубину пруда – 25 метров, ну, а я даже не болела.
Летом за прудом расцветал роскошный луг, и переполнявшая меня радость бытия вызывала большое желание целовать каждый цветок, что я и делала.
Помню зимнюю Москву, пустую, тревожную и военного в трамвае, который подарил мне яблоко. Оно было неправдоподобно красное, с толстой кожицей и чудным запахом. Из-за этого съесть его было невозможно, я держала его под шубкой всю дорогу, время от времени вынимала, чтобы полюбоваться и подышать его запахом.
